Летнее наступление на Юго-Западном фронте началось артиллерийской подготовкой 16 (29) июня 1917 года и первоначально имела успех. Военный министр Керенский сообщил об этом событии так: «Сегодняшний день положил предел клеветническим нападкам на организацию русской армии, построенную на демократических началах». Далее наступление продолжалось также успешно: были взяты Галич и Калиш. Правительство ликовало, германцы были встревожены, большевики напутаны, боясь победоносного наступления армии и усиления в ее рядах контрреволюции. Центральный комитет их приступил к подготовке воздействия с тыла. В это время во Временном пpaвительстве создался министерский кризис, и из состава правительства вышли четыре министра партии народной свободы. Правительство оказалось в замешательстве, и большевики решили воспользоваться этим для захвата власти. Основой в вооруженных силах большевиков был пулемётный полк. 3 июля пулемётный полк и части двух других полков появились на улицах с плакатами: «Долой министров-капиталистов!». Потом они появились у Таврического дворца, где и оставались в течение ночи. Готовилось решительное выступление для захвата власти. 4 июля около 5000 матросов собрались перед дворцом Кшесинской, где Ульянов и Луначарский приветствовали их как «красу и гордость революции» и дали согласие идти к Таврическому дворцу и разогнать министров-капиталистов. Со стороны матросов последовало заявление, чтобы вёл их туда сам Ульянов. Матросы спешно были направлены к месту пребывания Временного правительства, и к ним присоединились революционно настроенные полки. Многие части были на стороне правительства, но активную охрану его составляли лишь части Георгиевского союза и юнкера. Были вызваны казаки и два эскадрона кавалерийского полка. Правительство же, ввиду назревавших событий разбежалось, Керенский скрылся из Петрограда, оставшиеся были в полном угнетении. Руководил верными частями генерал Половцев, командующий Петроградским округом. Матросы окружили Таврический дворец и требовали отставки всех буржуазных министров. Вышедший к ним для переговоров министр Чернов был спасен от самосуда Бронштейном. Половцев отдал приказание сотне казаков c двумя орудиями идти к дворцу и открыть по мятежникам огонь. Мятежные части у Таврического дворца, заслышав орудийные залпы, разбежались. Отряд подошел к дворцу, затем подошли верные части других полков, и правительство было спасено.

К этому времени в правительственных кругах были получены неоспоримые данные о том, что Ульянов, Бронштейн и Зиновьев являются германскими агентами, находятся в сношениях с германским правительством и получают от него большие денежные суммы. Эти сведения контрразведки и министерства юстиции основаны были на неоспоримых данных, но Ульянов и его люди находились под покровительством Керенского и других министров-социалистов. Преступники не были арестованы и продолжали свою деятельность. К этому же времени в штабе Главнокомандующего была получена достоверная информация о том, что работа ленинских агентов-агитаторов оплачивается германским посольством в Стокгольме через некого Свенсона и членов «Союза освобождения Украины». Военной цензурой установлен был непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими и большевистскими лидерами. Сведения эти были напечатаны во всех газетах и произвели на массы отрезвляющее действие. Большевики становились в глазах солдат и народных масс германскими платными агентами, и их авторитет резко упал. 5 июля восстание было окончательно подавлено. Уже к вечеру большевистские вожди стали скрываться. Частями, верными правительству, был занят дворец Кшесинской и произведён обыск. Петропавловская крепость была освобождена от отряда большевиков. Необходимо было арестовать главарей. В Петербург прибыл с фронта отряд верных войск, появился и Керенский. Он выразил неудовольствие генералу Половцеву за подавленный мятеж и за обнародование документов против большевиков, смещён был министр юстиции Переверзев. Но против германских агентов шло возмущение со стороны армии, и Преображенский полк арестовал Каменева. Наконец, под давлением армии было приказано генералу Половцеву арестовать 20 человек главарей большевиков. Ульянов успел скрыться в Финляндии, а арестованный Бронштейн вскоре был освобожден Керенским. Войска начали отбирать оружие у рабочих и большевистских отрядов, но Керенский под предлогом, что все граждане имеют право ношения оружия, запретил. Все же многие главари были арестованы, и против них было возбуждено судебное преследование, о результатах которого 23 июля сообщил прокурор Петроградской палаты. Материал этот давал вполне достаточные основания для установления наличия преступного деяния и для установления круга лиц, участвующих в его совершении. Эта решительная мера со стороны прокурора Палаты была парализована Керенским, генерал Половцев и министр юстиции были смещены. Ульянов в это время, в Кронштадте, имел совещание с германскими агентами Генерального штаба, где обсуждался план относительно Балтийского флота, армии и захвата власти большевиками.

На фронте успешное в начале наступление Юго-Западного фронта окончилось полной катастрофой и бегством частей с фронта. Бросая артиллерию, обозы, снабжение, производя грабежи и убийства на пути бегства и отхлынув до Тернополя, армия фактически прекратила существование. На других фронтах части полностью отказались от наступления. Таким образом, надежды хотя бы на частичное оздоровление страны, с одной стороны путём ареста Ульянова и его сотрудников как германских платных шпионов, а с другой путём успешного наступления на Юго-Западном фронте рухнули. С этого момента значение Керенского и Главнокомандующего генерала Брусилова упало, и начинала подниматься активность освобожденных из тюрем большевиков, а Ульянов возвратился в Петербург. В Могилеве в Ставке Главного командования было собрано совещание высшего командного состава под председательством военного министра Керенского. Результатом совещания были смещение генерала Брусилова и назначение на его место генерала Корнилова. Была и другая причина замены Главковерха. Брусилову поступило от Савинкова и Керенского предложение, от которого он не имел права отказаться и от которого генерал Корнилов не отказался. Брусилов об этом вспоминал так: «Я совершенно сознательно отказался от идеи и роли диктатора, так как считал, что весьма неразумно строить дамбу во время разлива реки, ибо её неминуемо снесут прибывающие революционные волны. Зная русский народ, его достоинства и недостатки, я ясно видел, что мы неминуемо дойдём до большевизма. Я видел, что ни одна партия не обещает народу того, что сулят большевики: немедленный мир и немедленный делёж земли. Для меня было очевидно, что вся солдатская масса обязательно станет за большевиков и всякая попытка диктатуры только облегчит их торжество. Выступление Корнилова вскоре это доказало». 

Катастрофа Юго-Западного фронта требовала двух решений: или отказа от продолжения войны, или принятия решительных мер в управлении армией. Генерал Корнилов встал на путь решительных мер против анархии в армии и приказом Главковерха восстановил в армии смертную казнь и военно-полевые суды. Но весь вопрос был в том, кто будет выносить эти приговоры и исполнять их. При той фазе революции любые члены суда и исполнители приговоров были бы тотчас убиты и приговоры не выполненными. Как и следовало ожидать, приказ остался на бумаге. Время назначения генерала Корнилова на должность Верховного главнокомандующего было началом стремлений со стороны командования и Керенского к установлению твёрдой власти в лице диктатора, и претендентами на пост диктатора выдвигались генерал Корнилов и военный министр Керенский. Причем как тот, так и другой находились под влиянием собственного окружения. Керенский находился под влиянием Совета рабочих и солдатских депутатов, быстро клонившегося в сторону большевизма, генерал Корнилов - под влиянием подавляющей массы командного состава и ближайших своих сотрудников: вдохновителя его идей по восстановлению порядка в армии и стране Завойко и военного комиссара при Ставке социалиста-революционера Савинкова. Последний был типичный террорист, без каких-либо побуждений об улучшении жизни народа, который он глубоко презирал, как, впрочем, презирал и всё своё ближайшее окружение. Яркий представитель терроризма, он руководствовался в своих действиях чувством своего полного превосходства над другими.

В то время, когда во Временное правительство поступали требования и предложения генерала Корнилова, стало выясняться, что все секретные сведения, касавшиеся внутреннего положения армии, передавались противнику и открыто излагались в печати коммунистической партии. Кроме коммунистов, министр Временного правительства Чернов, также занимал положение платного германского агента. Одновременно велась травля генерала Корнилова, и он от слов решил перейти к делу. Его поддерживали Союз русских офицеров, Союз Георгиевских кавалеров и Союз казачьих войск. По сведениям штаба Главнокомандующего, германцы стали готовить наступление в направлении Риги. Под предлогом усиления обороны Петрограда генерал Корнилов начал переброску 3-го казачьего конного корпуса в составе 1-й Донской казачьей, Уссурийской казачьей и Туземной конных дивизий, командование которыми поручалось генералу Крымову. 19 августа германская армия перешла в наступление и 21-го заняла Ригу и Усть-Двинск. Войска 12-й русской армии весьма неудачно оборонялись против наступавшей 8-й немецкой армии. Только отвлечение сил на англо-французский фронт заставило германцев отказаться от подготовки наступления на Петроград. На этом Первая мировая война по существу оказалась законченной для России, ибо она была уже не в состоянии проводить крупномасштабные операции, хотя армия ещё существовала и формально считалась довольно сильным противником, способным оказывать серьёзное сопротивление. Даже в декабре 1917 года русский фронт ещё привлекал к себе 74 германские дивизии, составлявшие 31% всех немецких сил. Выход России из войны повлёк немедленную переброску части этих дивизий против союзников.

В Петрограде стало известно, что большевики готовятся к вооруженному выступлению. Керенский по докладу военного министра Савинкова согласился на объявление Петрограда на военном положении. 23 августа Савинков прибыл в Ставку генерала Корнилова. В это время конный корпус генерала Крымова двигался к Петрограду. На совещании с участием генерала Корнилова, Савинкова и некоторых членов правительства было принято решение, что, если кроме большевиков, выступят и члены Совета, то придется действовать и против них. При этом «действия должны быть самые решительные и беспощадные». Причем Савинков заверил, что законопроект с требованиями Корнилова «о мерах для прекращения анархии в тылу», будет проведён в ближайшее время. Но этот заговор окончился переходом Керенского на сторону Советов, и решительными мерами его против генерала Корнилова. Керенский послал в Ставку телеграмму, сообщавшую: «Ставка, генералу Корнилову. Приказываю Вам немедленно сдать должность генералу Лукомскому, которому впредь до прибытия нового Верховного главнокомандующего вступить во временное исполнение обязанностей главковерха. Вам надлежит немедленно прибыть в Петроград». К этому времени в Петроград, по приказу Савинкова, отправились надёжные офицеры, где они с помощью юнкеров должны были организовать противодействие выступлению большевиков, до подхода конного корпуса. В то же время со стороны генерала Корнилова было сделано обращение к армии и народу. В ответ на это 28 августа Керенский обратился к большевикам с просьбой повлиять на солдат и встать на защиту революции. По всем станциям железных дорог было послано извещение, чтобы эшелоны конного корпуса, двигавшиеся на Петроград, задерживать и направлять их в места прежних стоянок. Поезда с эшелонами стали направляться в разных направлениях. Генерал Крымов решил выгрузить эшелоны и идти походным порядком на Петроград. 30 августа к Крымову явился от Керенского полковник генерального штаба Самарин и передал Крымову, что Керенский, во имя спасения России, просит его приехать в Петроград, гарантируя честным словом его безопасность. Генерал Крымов подчинился и поехал. Прибыв 31 августа в Петроград, генерал Крымов явился к Керенскому. Произошло бурное объяснение. К концу объяснения Крымова с Керенским вошел военно-морской прокурор и предложил Крымову прибыть через два часа в Главное военно-судебное управление для допроса. Из Зимнего дворца Крымов поехал к своему товарищу, занимавшему квартиру в доме, где помещался кабинет военного министра Савинкова, и там застрелился. По другим сведениям, генерал Крымов в действительности был убит. Командующие всех фронтов, кроме Юго-Западного, которым командовал генерал Деникин, уклонились от открытой поддержки генерала Корнилова. После извещения Керенского об измене генерала Корнилова во всех частях фронта самочинно образовались революционные трибуналы, в которых большевики играли решающую роль. В Ставке были арестованы генерал Корнилов, начальник его штаба Лукомский и другие офицеры и отправлены в Быховскую тюрьму. На Юго-Западном фронте заседали комитеты под председательством комиссара фронта Иорданского, принявшего на себя военную власть. 29 августа распоряжением Иорданского генералы Деникин, Марков и другие члены штаба были арестованы. Затем на автомобилях в сопровождении броневиков все они были отправлены на гауптвахту, после чего в Бердичевскую тюрьму. В то же время в Петрограде были выпущены из тюрем Троцкий и все прибывшие с Ульяновым, обвинённые в шпионаже в пользу Германии и посаженные в тюрьму после первой попытки большевистского восстания.

Лишь от Донского атамана казачьих войск Каледина Временным правительством была получена телеграмма о присоединении его к Корнилову. В случае, если правительство не договорится с Корниловым, Каледин грозил прервать сообщение Москвы с Югом. На следующий день Керенский разослал всем телеграмму, объявлявшую генерала Каледина изменником, отстранял его от должности атамана и вызывал его в Ставку в Могилёв для дачи показаний следственной комиссии, расследовавшей дело Корнилова. На Дону 5 сентября был созван Войсковой Круг, и на выраженное желание генерала Каледина ехать в Могилёв, чтобы дать показание следственной комиссии, Круг согласия не дал и отправил ответ Керенскому, что в отношении атамана генерала Каледина решение Круга руководствуется старым казачьим правом - «с Дона выдачи нет».

У Временного правительства, превратившегося в Совет Республики, никаких средств для поддержания в стране порядка уже не было. Наступали везде голод и анархия. На железных дорогах, водных путях шли разбои и грабежи. Оставалась надежда на казачьи части, но они были разбросаны между частями обширного фронта и среди разлагавшейся армейской массы, служили очагами некоторого порядка, держась в отношении революционных движений полного нейтралитета. В Петрограде было три казачьих полка, но при надвигавшейся угрозе захвата большевиками власти они не видели надобности защищать непопулярное, антинародное правительство.

В районе Гатчины были сосредоточены, еще при жизни Крымова, часть полков 3 казачьего корпуса, другие полки оказались разбросанными на обширных пространствах и в разных направлениях. В Ставке генерала Духонина и Быховской тюрьме оставалась единственная надежда на казачьи части. Совет казачьих войск поддерживал эту надежду, и вокруг Быхова была создана группировка казачьих частей под предлогом охраны узлов железных дорог на случай крушения фронта и чтобы направлять потоки бегущих с фронта в сторону юга. Между генералом Корниловым и атаманом Калединым велась усиленная переписка. Добившись ликвидации «корниловщины» и разложив российскую армию, большевики нашли широкую поддержку в полковых комитетах Петроградского гарнизона и корабельных команд Балтийского флота. Они скрытно, но очень активно, стали готовиться к ликвидации двоевластия, т.е. к свержению Временного правительства. Накануне восстания большевиков поддерживали 20 тысяч солдат, несколько десятков тысяч вооружённых красногвардейцев и до 80 тысяч моряков «Центробалта». Во главе восстания встал Петроградский военно-революционный комитет. В ночь на 25 октября большевики заняли все правительственные учреждения, кроме Зимнего дворца, где находился Совет Республики. К утру Петроградом распоряжались восставшие солдаты, матросы и красногвардейцы, которые продолжали занимать ключевые объекты. В 7 часов вечера спешенные части казаков, находившиеся в Зимнем дворце, вступили в переговоры с большевиками и, получив согласие свободного выхода с оружием, оставили дворец и ушли в казармы. Казачьи части не пожелали защищать опостылевшее правительство министров-капиталистов и проливать за него кровь. Покинув Зимний, они увлекли за собой женский батальон смерти и юнкеров школы прапорщиков Северного фронта. Во дворец ворвались вооруженные большевики и вручили Совету Республики ультиматум о сдаче. Таким образом, из-за создавшейся анархии, вследствие бездеятельности Временного правительства или, вернее, при содействии Временного правительства, и вместе с ним либеральной общественности, власть в стране перешла к партии большевиков, возглавлявшейся группой лиц, не имевших, кроме псевдонимов, никакой личной биографии. Если во время Февральской революции в Петрограде погибли и получили ранение более 1300 человек, то в Октябре из многих тысяч участников восстания погибли 6 и получили ранения около 50 человек. Но бескровный и тихий переворот в самое ближайшее время обернулся кровавой междоусобицей, гражданской войной. Против экстремистских, антидемократических действий большевиков восстала вся демократическая и монархическая Россия. 

Керенский бежал из Петрограда в действующую армию, пытаясь призвать солдат и казаков на борьбу с большевистским переворотом, но авторитета не имел. На Петроград удалось двинуть лишь 3-й кавалерийский казачий корпус, которым в тот момент командовал казачий генерал П.Н. Краснов. По мере продвижения корпуса к столице ряды его таяли, и в окрестностях Петрограда Краснов располагал лишь 10 недоукомплектованными сотнями Донской и Уссурийской дивизий. Совнарком направил против казаков более 10 тысяч матросов и красногвардейцев. Несмотря на такое соотношение сил, казаки пошли в наступление. Красногвардейцы бежали, а вот матросы выдержали удар, а затем при мощной поддержке артиллерии перешли в наступление. Казаки отступили в Гатчину, где и были окружены. После нескольких дней переговоров, П.Н. Краснова с остатками корпуса отпустили и отправили в родные края. Других столкновений новой власти с противниками не произошло. Но сложная и опасная обстановка для Советской власти стала складываться в казачьих областях. На Дону казаки во главе с атаманом Калединым не признали Совнарком, а на Южном Урале атаман Дутов уже на следующий день поднял восстание. Но поначалу в казачьих областях протест носил вялый, преимущественно верхушечный, атаманский характер. В целом казачество, как и другие сословия, получило определённые выгоды от Февральской революции. Войсковые атаманы стали избираться из казачьего сословия, расширилось казачье самоуправление, повсеместно приступили к управления войсковые, окружные и станичные Управы, сформированные выборными казачьими Кругами соответствующего уровня. Право голоса получили иногородние и женщины-казачки, достигшие 21 года. И поначалу казаки, за исключением некоторых наиболее дальновидных атаманов и офицеров, не увидели в новой власти ничего опасного и придерживались политики нейтралитета.

Политическая победа большевиков в октябре 1917 года ускорила политический выход России из войны. Они быстро стали устанавливать контроль над армией, точнее над многомиллионной массой людей, жаждавших мира и возвращения домой. Новый Верховный главнокомандующий прапорщик Н.В. Крыленко 13 (26) ноября направил немцам парламентариев с предложением начать сепаратные переговоры о перемирии, а 2 (15) декабря соглашение о перемирии между Советской Россией и Четверным союзом был заключено. В декабре 1917 года на фронтах ещё оставались казачьи части. На Северном фронте - 13 полков, 2 батареи, 10 сотен, на Западном – 1 полк, 4 батареи и 4 сотни, на Юго-Западном – 13 полков, 2 батареи и 10 сотен, на Румынском – 11 полков, 2 батареи и 15 отдельных и особых сотен. Всего на австро-германском фронте в конце 1917 года находилось 72 тысячи казаков. И даже в феврале 1918 года на Юго-Западном фронте ещё несли службу 2 донских полка (46 и 51), 2 батареи и 9 сотен. После заключения перемирия казачьи полки со всего обширного фронта двинулись эшелонами по домам. Тихий Дон и другие казачьи реки ждали своих сыновей.

Рис.3 Возвращение казака домой

Во время Октябрьского переворота генерал Корнилов бежал из Быховской тюрьмы, и в сопровождении Текинского конного полка отправился в Донскую область. Все другие заключенные с ложными удостоверениями двинулись разными способами и после долгих и тяжёлых скитаний стали прибывать в Новочеркасск. Первым в Новочеркасск 2 ноября прибыл генерал Алексеев и приступил к формированию вооруженных отрядов. 22 ноября прибыл генерал Деникин, а 8 декабря генерал Корнилов, где его поджидали семья и соратники. Начиналось движение сопротивления Советской власти. Но это уже совсем другая история.

Использованы материалы:
Гордеев А.А. - История казачества
Мамонов В.Ф. и др. - История казачества Урала. Оренбург-Челябинск 1992
Шибанов Н.С. – Оренбургское казачество XX века 
Рыжкова Н.В. - Донское Казачество в войнах начала ХХ века-2008
Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы. М., Вече, 2011
Оськин М.В. - Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне. М., Яуза, 2009.
Брусилов А.А. Мои воспоминания. Воениздат. М.1983

Автор Сергей Волгин