Давным - давно, будто и недавно было, а станешь считать, набежит шесть столетий. И сказ этот будет о бабушке Гугнихе. Сказ вроде не велик, а запомнился накрепко.
Старики сказывали, когда татарские орды разные земли разоряли, пришли с матушки – Волги тамошние казаки, человек сорок с атаманом Василием по прозвищу ГУГНЯ.
Поначалу промышляли они на море Хвалынском. А дойдя до гирла реки Яика, пошли по руслу вверх. Осмотрев необитаемые, глухие места, рассудили: иметь их себе для убежища. Перезимовав, по вскрытии реки уходили на свой промысел.
Гуляют казаки, разоряя корабли. Обступят на стругах, и раздается зловещий окрик:
- “Гей, сарынь на кичку!”
И напрасно стража защищает суда.… Пограбив купеческие суда на море, к осени, пока зима не застудила реку Яик, возвращались к своему убежищу. Пируют, дуванят добычу.
В тоже время, на восточной стороне реки Яика в десяти верстах выше по реке располагалось становище племени инулинов. Племя малочисленное, но известное. Еще в период движения Гуннов на запад, племя инулинов – солнцепоклонников было сдвинуто со своих мест обитания в Среднюю Азию.
Привыкшие к оседлой жизни, инулины занимались торговлей и ремесленными промыслами. Становище племени расположилось у вереницы холмов, где, якобы, в одном из высоких курганов похоронен их великий мудрец.
Вокруг племени инулинов, в летнее время года, кочевали скотоводы, а с приходом холодов уходили на зимние места обитания.
Старики от дедов своих слыхивали, сказ о том, что «проходила в этих местах караванная тропа, которая была широкая, будто трахт какой-то, теперь этой тропы нет. С того мощного потрясения, когда Тамерлан со многими татарскими ордами эту тропу разорил…»
С тех пор становище инулинов опустело, многие жители ушли, будто унесённые ветром тучи.
Одна лишь семья инулинов осталась в этих местах. Ашшур с тремя сыновьями ловил рыбу, бил зверя, а мать с дочерью Ирией доможирили, тем и жили.
Когда дочери всего было восемнадцать лет, умерла мать от неизвестного недуга. Запылало тело в костре, чтобы дать силу движения для души, которая устремилась высь, к более высокой ступени жизни, с ярким сиянием Солнца.
После смерти жены минуло полтора года. С того дня, как душа жены покинула землю, Ашшур, уединяясь, уходил к холмам на святые могилы. Подолгу исчезал среди холмов, оставляя все дела на сыновей и дочь.
Ашшур часто смотрел на дочь и думал о том, как она будет жить дальше. Ирия сильно была похожа на мать, только природа наделила её парой прелестных голубых глаз. Отец очень любил дочь и всячески старался развивать у нее разные способности предсказательницы.
Наступили последние дни лета. Именно с этого времени Ашшура стали волновать видения. То горы, то степи летают по небу, и появляется вдруг войско несметное, ведущее сражение. Слышны были даже ржание коней и крики людей, которые были на небесах. Только не понимал он чужой речи. Очень, очень рано улетели на юг птицы. В реке развелось, невесть откуда взявшись, множество крупной рыбы. А запоздалые птицы, словно подстреленные, падали с небес, и ни ранки не было на их теле.
Вдруг небо покрылось занавесом из разноцветного шелка. В воздухе послышался треск грома, все чаще и чаще сверкали молнии, и сквозь этот шум Ашшур явственно услышал имя дочери.
Ашшур радостно воскликнул:
- Предсказания селлов сбылись!
Ашшур позвал дочь с собой. И привел ее к “Кургану посвящения”. Отодвинув большой валун, он открыл вход в курган и поманил дочь в темноту лабиринта. Следуя за отцом в сплошной темноте, Ирия увидела впереди свет факелов. Отец с дочерью вошли в большой зал. В нем по всем стенам были устроены полки, на которых стояли потемневшие от времени глиняные сосуды, испещренные таинственными знаками.
- Эти сосуды расскажут тебе историю нашего народа. По ним ты узнаешь будущее. Мы дети Солнца и он творец нашей судьбы – сказал Ашшур.
- Много, много лет мы, солнцепоклонники, гонимые по всему миру, берегли древние знания от уничтожения.
За то время, что Ирия шла по лабиринту, с ней произошли невероятные изменения: из молодой беспечной девушки она превратилась в умудренную жизненным опытом женщину. Осмотревшись в пещере, девушка увидела лежащий на земле кувшин. Он с невероятной силой манил к себе. Ирия взяла его в руки и поразилась удивительной легкости кувшина.
- Поставь его, - с осторожностью в голосе сказал отец.
- Видишь, на нем нет небольшой части!
Исписанная знаками поверхность кувшина была нарушена тем, что надпись на кувшине прерывалась там, где отсутствовала часть горловины и, виднелся слой обожжённой глины.
- Вот это селлов и волновало. Ведь когда кувшин был цел, они могли читать нашу судьбу. Ибо это завещали наши предки, которые и оставили на кувшине пророчества. А теперь никто не знает, что будет с нами. Запись оборвалась на том времени, когда исчезло наше племя.
Слушая отца, Ирия рассматривала кувшин. Вдруг сжавшись от страха, отпрянула, закрыв лицо руками, и дрожащим голосом сказала:
- Отец, я увидела своих братьев убитыми рядом с нашем жилищем. Прости меня, отец, за дерзость, но я это вижу!
- Хвала Солнцу! Свершилось! Селлами было сказано, что появится в это время дева предсказательница. Познает дева дыхание Солнца и появится у неё дар предвиденья. Ашшур вдруг замолчал и медленно опустился на землю.
- Вот и время пришло, – тихо сказал Ашшур, вздохнув глубоко, положил руку на грудь, с улыбкой на лице добавил. - Оставь меня здесь и прощай дочь моя.
Выдохнув в последний раз, он замер, словно уснул. И в тот же момент все зашумело, подул ветер.… И только в наступившей тишине открылся ход, и стало светло как днем. Ирия пошла по этому проходу и покинула “Курган посвящения”. Проход закрылся, словно кто-то втянул его в курган. Все стало по-прежнему. Валун исчез, будто испарился.
С болью в сердце Ирия поспешила к жилищу, еще издали она увидела лежащих на земле братьев. Подойдя ближе, она замерла перед лежащими братьями и, сквозь слезы, глядя на мертвых сказала:
- Простите братья, я видела вашу смерть, но помочь не смогла.
Вдруг кто-то накинул на неё мешок и куда-то понес. Она, смирившись с судьбой не стала кричать и сопротивляться,но в мешке, сердце Ирии забилось быстро. Смерть отца, братьев, пленение – все это пролетело у неё перед глазами. Слезы полились сами собой…
…. За стволами молодых деревьев с ярами заливами ослепительно сверкала река. А на берегу реки притулился махонькой бревенчатый кош – городок. Робко жались друг к другу темные под земляными и соломенными крышами мазанки, без печных труб и окон. Посередине городища собрались казаки, ожидая своих сотоварищей с промысла, случайно замеченного стана.
Девушку поставили на ноги, и плотная завеса мешковины разорвалась. Появление человека вывело ее из оцепенения, обладая даром предвидения она знала, что тут ей ничего не грозит. Два маленьких живых глаза были еле различимы на изрытым оспой лице, скаля зубы от удивления, казак воскликнул:
- Вот это красавка !
Все увидели создание дивной красоты. Гугня стоял, прислонившись к дереву и смотрел на нее глазами коршуна. Изумленный атаман почувствовал себя во власти ее чар так, что прервалось дыхание и он сказал:
- Девушку не трогать, я оставляю её себе.
- Хорошо, но ты должен знать, что она из племени инулинов – солнцепоклонников, предвидящих будущее – предупредил Щур.
Гугня обошёл Ирию и обратился к казакам:
- Отныне она будет жить у меня как провидица.
Губы Ирии беззвучно шевелились, читая молитву благодарности.
Разделив добычу, все разошлись по своим жилищам. Атаман повел Ирию в свою землянку. Войдя внутрь, она скинула меховую накидку, посмотрела на атамана, и тут же опустила глаза, словно испугалась его восхищенного взгляда.
Её одеяние усеянное блесками, искрились, словно снег в лунную ночь. А смуглые руки и стан были прекрасны. Очарованный ее красотой, Гугня спросил:
- Правда ли то, что сказал о тебе Щур?
Ирия молча взяла прут и стала рисовать на земле. Атаман увидел судно, людей, момент боя это его удивило.
Гугня вспомнил, как его казаки разорили это судно. Видя другие нарисованные судна, атаман вспомнил о разорении и этих судов.
Гугня очнулся от оцепенения, привалившись к стене, сполз на землю. Чудо было и то, что глаза его заблестели, и появилась надежда на лучшую долю.
Вдруг Ирия замерла на минуту.… Сделав глоток воздуха, начала говорить о том, что она увидела.
- В новом лете вам будет сопутствовать удача, будет богатая добыча, но появятся служивые люди на судне…. О ужас!.... Вижу обломки ваших струг, трупы людей….
С дрожью в голосе атаман воскликнул.
- Значит, мы все погибнем!?
- Да! – прошептала Ирия. - Но послушай мой совет: Обходи стороной то судно, которое манит больше всех!
С тех пор Гугня и казаки, на удивление другим, выживали в степях, и на воде.
В лето так и вышло. Атаман удержал казаков от нападения на искушающего к легкой добыче судна. Все вернулись живыми. На берегу их встречали стареки. Гугня увидел промелькнувшую одежду Ирии. А вот и она сама…. С улыбкой встречает подходящий струг. Все чаще и чаще атаман думал об Ирии. Казаки приметили его задумчивость и тоску.
- Да видели, видели мы, как ты страдаешь по своей Гугнихе, да и она улыбается и краснеет при твоем появлении.
- Молчи, Истома! Не береди мне душу и сердце, прикипел я к ней, да и вас, братцы, бросить не могу.
- Не рви душу, атаман. Живи с Ирией, но и нас не оставляй.
И не раз еще придется казакам саблями махать и пищалями хлопать, разоряя корабли. Все реже с ними стал выходить атаман Гугня.
И то сказать, к тому времени народу по более стало в городище. За атаманом многие семьёй обзавелись, дети пошли. Знай за тем догляд, за этим.… До скуки ли тут!
Шли годы. Молодые промышляли, разоряя на море суда, старики обживали берега Яика. Нет, нет и забегут по весне к бабушке Гугнихе за советом. Многих казаков от смерти уберегла….. Всем на диво. Так и сказывают, будто жизнь не хуже других прожили. Стой поры и по сей день, помнят, и почитают бабушку Гугниху как символ семейного очага!
---------------------------------- ------------------------------
Примечания автора:
Хвалынское море - Каспийское море.
Гирло - устье реки.
Дуванят - делить добычу.
Доможирить - вести хозяйство по дому.
Селлы - жрецы, провидцы.
Красавка - красавица.
Валерий Торговин.
30. 05. 2014 г.
|
