К чести женщины-казачки-хозяйки следует отнести их заботливость о чистоте своих жилищ и опрятность их одежды. Эта отличительная черта сохраняется и до сего времени. Таковы были матери и воспитательницы грозных казаков старого времени.

Однажды турецкий султан, доведенный до крайности страшными набегами казаков, задумал купить их дружбу выдачей ежегодного жалованья, вернее, ежегодной дани. Султанский посол в 1627—37 годах принимал к тому все усилия, но казаки остались непреклонными и только смеялись над этой затеей, даже сочли эти предложения за оскорбление казачьей чести и ответили новыми набегами на турецкие владения. После того, дабы склонить казаков к миролюбию, султан прислал с тем же послом в подарок войску четыре золотых кафтана, но казаки с негодованием отвергли этот дар, говоря, что султанские подарки им не нужны.

Буря и грозы, мрак и морские туманы являлись для них обычными явлениями и не останавливали их от достижения задуманной цели. В легких стругах, вмещающих 30 - 80 человек, с обшитыми камышом бортами, без компаса, они пускались в Азовское, Черное, Каспийское моря, громили приморские города вплоть до Фарабада и Стамбула, освобождая своих пленных братьев-казаков, смело и дерзко вступали в бой с хорошо вооруженными турецкими кораблями, сцеплялись с ними на абордаж и почти всегда выходили победителями. Разметанные бурей по волнам открытого моря, они никогда не теряли своего пути и при наступлении затишья соединялись в грозные летучие флотилии и неслись к берегам Колхиды или Румелии, приводя в трепет грозных и непобедимых, по тому времени, турецких султанов в их собственной столице Стамбуле.

«В пьянстве и бражничестве они старались превзойти друг друга, и едва ли найдутся во всей христианской Европе такие беззаботные головы, как казацкие, и нет на свете народа, который мог сравниться в пьянстве с казаками».

Однако во время похода объявлялся «сухой закон», отважившегося напиться немедленно казнили. Но и в мирное время быть с водкой запанибрата могли только рядовые казаки, для «начальных людей», кто по существу руководил казачеством, пьянство считалось серьезным недостатком. Среди атаманов всех уровней пьяниц не было, да и быть не могло, ибо им тут же было бы отказано в доверии. Были, конечно, в среде казачества, как и в каждом народе, люди с темным прошлым — разные убийцы, преступники, проходимцы, но никакого влияния они оказывать не могли, им приходилось либо в корне изменяться, либо принимать лютую казнь. Всему миру было известно, что законы у казаков, особенно у запорожцев, чрезвычайно строги и расправа быстра.

По отношению к своим провинившимся братьям — казакам оценка их была строга и верна, наказания за преступления — измену, трусость, убийство и воровство — были жестоки: «В куль, да в воду». Убийство врага и воровство у врага за преступление не считалось.

Особенно жестокие и суровые наказания были в Запорожской сечи. Из преступлений самым великим считалось убийство товарища, братоубийцу закапывали в землю живого в одном гробу с убитым. Смертью каралось в Сечи воровство и укрывательство краденной вещи, связь с женщиной и содомский грех. Казак, вступивший в сечевое братство, принимал обет безбрачия. Казнь полагалась и просто за привод женщины в Сечь, будь даже это мать или сестра казака. Одинаково с этим каралась и обида женщины, если казак посмеет опорочить ее, ибо, как справедливо полагали «лыцари», подобное деяние к обесславлению всего войска Запорожского простирается. Смертью наказывались также те, кто творил насилие в христианских селениях, самовольная отлучка и пьянство во время похода и дерзость против начальства.

Войсковой судья обычно исполнял роль следователя, исполнителями же приговоров всегда были осужденные, обязанные поочередно казнить друг друга. За воровство обычно приковывали к позорному столбу, где преступника забивали киями (палками) свои же товарищи. За оскорбление начальства и неотдание долга товарищу приковывали к пушке цепями, и только в последнее время в Сечи за это полагалась высылка в Сибирь. За великое воровство, или как бы сегодня сказали хищение в особо крупных размерах, виновных ждала шибеница — виселица. От шибеницы можно было избавиться только в том случае, если какая-нибудь женщина или девушка изъявит желание выйти замуж за осужденного.

Кроме шибеницы, запорожцы в редких случаях применяли заимствованный у ляхов гак (крюк), на котором осужденный подвешивался за ребро и оставался в таком положении до тех пор, пока кости его не рассыпятся. Пользовались они иногда острой палей или колом. Таковы были нравы и обычаи старого казачества.

О таинстве крещения

Во время крещения, священник молит Господа изгнать из этого человека всякого лукавого и нечистого духа, сокрытого и гнездящегося в сердце его и сделать его членом церкви и наследником вечного блаженства, крещеный же отрекается от дьявола, дает обещание служить не ему, а Христу и чтением Символа Веры подтверждает свою веру во Христа как Царя и Бога.

Когда же крестят младенца, то отречение от дьявола и всех дел его, а равно и Символ Веры произносят от его лица восприемники, т.е. крестный отец и крестная мать, которые являют на себя обязанность научить его вере, когда он придет в возраст, и заботу о том, чтобы он жил по христиански. Затем священник молит Господа освятить воду в купели и отогнать от нас дьявола, сделать ее для крещаемого источником новой и святой жизни и при этом трижды делает в воде знамения: крест, сначала своей рукой, а потом, освященный елеем, которым он помазывает и крещаемого в знак милости Божьей к нему. После этого священник троекратно погружает его в воду, произнося «крещается раб Божий» (при этом упоминает его имя) «Во имя Отца, аминь; и Сына, аминь; и Святого Духа, аминь». На крещеного возлагается белая одежда и крест. Белая одежда служит знаком чистоты после крещения, а крест служит видимым знаком его веры в Иисуса Христа. Сразу же после этого совершается таинство миропомазания. Священник помазывает крещеного святым миром, делая им знак креста на разных частях тела с произнесением слов печать (т.е. знак) дара Духа Святого. В это время незримо подаются крещеному дары Святого Духа, при помощи которых он возрастает и укрепляется в жизни духовной.

Чело или лоб помазывается миром для освящения ума; глаза, ноздри, уста, уши для освящения чувств; грудь — для освящения сердца; руки и ноги — для освящения дел и всякого поведения. Троекратное затем хождение священника с новокрещенным и его восприемниками (крестным отцом и крестной матерью) кругом купели есть знак торжества и радости духовной. Возженные свечи в их руках служат знаком духовного просвещения, а крестовидное пострижение волос на голове крещеного делается в знак его посвящения Господу.

День крещения для родителей младенца, его родных и близких является величайшей радостью, отмечается застольем, радостными пожеланиями и подарками.

Примечание: крестным отцом и матерью не могут быть некрещеные, с порочными недостатками в жизни, поведением, поступками, и легкими взглядами на жизнь.

В указанный для крещения день родственники с крестным и крестной являются в Храм к началу богослужения, и после окончания молитв — в отведенное место для крещения.

Для приема присяги казаки являются в церковь на Богослужение. После его окончания выстраиваются на площади напротив алтаря Господнего со знаменем.

Священник после исполнения молитвы, посвященной воину, уходящему на службу, дает разрешение на приведение казаков к присяге.

Назначенный атаманом казак с управления перед строем членораздельно построчно зачитывает текст присяги, а казаки повторяют зачитанное вслух.

Окончив прием присяги, каждый казак подходит к аналою или столу, где лежат Евангелие и Крест. Поцеловав Евангелие и Крест, преклоняют колена перед знаменем, и целует его край, ставит свою роспись в книге приема присяги и становится в строй. Священник окропляет священной водой и дает напутствие.

Присутствующие при этом старики, родные, знакомые высказывают свои поздравления, пожелания, наставления.

В день приведения казаков к присяге организуется праздничное застолье.

Казаки, где их селения расположены недалеко от реки Кубань, выводятся на ее берег, делают общее строем коленопреклонение и осеняют себя крестным знамением. Старики поздравляют их с получением имени Кубанского казака.

На прием присяги казаки являются в парадной одежде.

Казак, возвратившийся в дом отца, освящал себя крестным знамением, с коленным преклонением. После чего просил благословления у отца повидаться с иконами и родными Отец с радостью возвещал - разрешаю. После встречи с родными и близкими устраивалось застолье.

В последующем казак в течение недели посещал дома родных и знакомых, а после приступал к обычной работе.

Тело умершего полагалось в гроб, который становился посреди комнаты перед домашними иконами (в переднем углу) и наполовину покрывался священным покровом в знак того, что умерший находился под покровом Православной церкви.

Лицо умершего в гробу должно было быть обращено к выходу.

Вокруг гроба зажигались свечи в знак того, что умерший перешел в область света — в лучшую загробную жизнь. Затем при гробе начиналось чтение псалтыря с прибавлением молитв об успокоении умерших и служились панихиды (краткие службы, состоящие из молитв о прощении грехов и успокоении в Царстве Небесном умершего). При служении панихиды собравшиеся родственники и знакомые умершего стоят с зажженными свечами в знак того, что они верят в светлую будущую жизнь, в конце панихиды (при чтении молитвы Господней) свечи эти тушились в знак того, что земная жизнь наша, горящая как свеча, должна потухнуть, чаще всего не догоревши до предполагаемого нами конца.

До погребения тело для отпевания переносилось (перевозилось) в Храм; перед выносом (перевозом) в Храм совершалась краткая заупокойная служба («Лития»), а во время перенесения (перевозки) поют Святый Боже...

В Храме гроб с телом умершего ставили посреди церкви лицом к алтарю и по четырем сторонам гроба возжигали светильники.

В конце службы отпевания священник читал разрешительную молитву. Этой молитвой разрешались бывшие на умершем запрещения и грехи, в которых он покаялся и которые при покаянии он не смог вспомнить и умерший с миром отпускался в загробную жизнь, текст этой молитвы возлагался в руки умершего. Затем родные и знакомые давали умершему последнее целование, прощались с ним, после этого тело умершего обертывалось саваном и священник посыпал его крестообразно землей, гроб закрывался крышкой и умершему пели «Вечная память».

После отпевания гроб с телом умершего переносился (перевозился) на кладбище и опускался в могилу, лицом к востоку; при этом совершалась краткая заупокойная лития. Участники похорон с молитвой бросали в могилу трижды горсть земли и следовали по приглашению к поминальному застолью.

При подходе процессии к катафалку, входу в церковь идущие с венками образовывали коридор, через который проносился гроб с умершим.

Переносящим гроб с умершим на левую руку повязывали полотенце. На могиле христианина ставился святой крест, как символ победы Христовой над смертью и адом.

Имея истинную веру в бессмертие человеческой души, всеобщее будущее воскресение умерших, страшный суд Христов и последнее воздаяние каждому по делам его, святая Православная церковь не оставляет своих умерших без молитвы, в особенности в первые дни после их смерти и во дни общего поминовения усопших. Она молится за них в третий, девятый и сороковой день после их смерти.

В третий день святая Церковь, вспоминая трехдневное воскресение Христа, молит его воскресить умершего для блаженной жизни.

В девятый день святая Церковь молит Господа, чтобы он сопричислил умершего к лику угодников Божьих, разделенных, как и ангелы, на девять чинов.

В сороковой день совершается молитва, чтобы Иисус Христос, вознесшийся на небо, вознес в небесные обители и умершего.

Иногда поминовение умершего, по усердию и вере его родных, совершается ежедневно, в течение всех сорока дней, эти поминовения называются сорокоустом.

Наконец, в годовщину смерти умершего молятся на него близкие ему родные и верные друзья, выражая этим веру, что день смерти человека есть не день уничтожения, а нового рождения для вечной жизни, день перехода бессмертной души человеческой к другим условиям жизни, где уже нет места земным болезням и воздыханиям.

Тот, кто не уважает обычаи своего народа,
не хранит их в своем сердце, тот позорит
не только свой народ, но, прежде всего
не уважает самого себя, свой род,
своих древних предков